Сергей Михеенков - Солдатский маршал [Журнальный вариант]
Конев согласился, потому что не согласиться было нельзя. Сразу собрал свой штаб. Выяснилось: программу обучения личного состава действиям в наступлении в условиях, максимально приближенных к реальной обстановке, необходимо сокращать, нелётная погода начала второй декады января полностью исключает действия авиации, а это означало, что проламывать немецкую оборону предстоит одной артиллерией.
Сталин был верен союзническим обязательствам. Своим приказом наступать раньше намеченного срока он, конечно же, спас сотни и тысячи американских, британских, французских и канадских солдат. Вместо того, чтобы с востока перебрасывать на запад, немцы вынуждены были с запада снять 6‑ю танковую армию СС, а затеи и ещё 16 дивизий и перебросить их на Русский фронт.
Английский историк Лиддел Гарт очень точно заметил, характеризуя обстоятельства, в которые попали немцы: «Командиры, которым было поручено вести наступление, вскоре, к своему разочарованию, узнали, что они не получат части обещанных сил вследствие угрожающих ударов коммунистов на Востоке».
Бывают на войне времена, когда всё решают генералы и их солдаты. Они вершат судьбы политики. А бывают и другие, когда политика решает, как поступить с теми или иными генералами, и даже маршалами, и их солдатами. Солдаты зачастую и вовсе не знали, не чувствовали и не понимали всех тайных движений, которыми политики управляли своей гигантской машиной. Они шли туда, куда их посылают, и умирали, если надо было умереть. Генералы и маршалы понимали. Но тоже выполняли приказы, и тоже умирали, если выпадала судьба умереть. Буквально через месяц осколок снаряда унесёт жизнь командующего войсками 3‑го Белорусского фронта генерала армии И. Д. Черняховского.
В ночь на 12‑е Конев выехал на передний край, в район прорыва. На плацдарме стояла тишина. Все приготовления были закончены.
Конев: «Это был небольшой фольварк, расположенный на опушке леса, в непосредственной близости к переднему краю. В одной из комнат окно выходило прямо на запад, откуда можно было наблюдать. Кроме того, рядом оказалась небольшая высотка, на которой мы установили систему наблюдения и управления. Туда можно было перебраться в случае обстрела. Но стояла зима, сидеть непрерывно на наблюдательном пункте в траншее не было никакой нужды, тем более что с самого фольварка открывался хороший обзор».
Артподготовка началась ровно в 5.00. Короткая, но мощная. Батальоны поднялись и пошли вперёд. Заняли первую траншею. Из второй начался сильный огонь. Стало ясно, что немцы не ушли. И тогда по второй траншее и дальше, в глубину, начали бить основные силы артиллерии. На этот раз обработка позиций противника длилась один час сорок минут. Взятые пленные показывали, что им казалось, что советская артиллерия вела огонь целый день, что теперь уже вечер…
К началу операции фронт имел 12 440 орудий и миномётов от 76‑мм и выше (без зенитной артиллерии), 516 пусковых установок стационарного типа и 526 боевых машин реактивной артиллерии «катюша».
Артиллерия ошеломила противника. Те, кто выжил в первых линиях, по воспоминаниям Конева, «уже не могли совладать с собой».
И всё–таки в этой огромной группировке подчинённых ему войск маршалу Коневу очень не хватало одного человека.
Генерал–полковник С. С. Варенцов, получивший тяжёлое ранение в сентябре 44‑го во время проведения Карпатско — Дуклинской операции, всё ещё находился в госпитале. Как он был нужен Коневу именно теперь, когда артиллерия решала судьбу прорыва! Именно Варенцов, с его гибким и нешаблонным мышлением великолепного тактика. Должность командующего артиллерией фронта Конев приказал держать вакантной — до возвращения в строй Варенцова. Варенцов оснастил надёжной связью артиллерийские части, которые наступали вместе с пехотой в Карпатах, выделил в состав пехотных групп опытных офицеров–артиллеристов, имевших хорошие навыки корректировки огня. Всё это исключило нелепые случаи огня по своим, а также помогало пехоте и танковым частям быстро и без потерь сбивать с перевалов противотанковые заслоны, действовать в обход, не опасаясь своего огня. Но вот нелепость: «виллис» Варенцова угодил под свой танк. «Тридцатьчетвёрки» выходили на рубеж атаки, люки были уже задраены, в триплексы много не увидишь. Танк смял «виллис». Все, сидевшие в нем, успели выпрыгнуть. Варенцов не успел, и гусеница прошла буквально по нему.
Утро 12‑го января, вопреки прогнозам метеорологов, выдалось ясным. Взлетела штурмовая и бомбардировочная авиация и нанесла серию точечных ударов по командным пунктам 4‑й танковой армии противника.
Под огнём артиллерии и авиации оказались и оперативные резервы немцев, в том числе «Группа Неринг», которой так опасался Конев. Корпусом командовал генерал танковых войск Неринг. В составе группы: 24‑й танковый корпус, остатки 32‑го армейского корпуса и элитный танковый корпус «Великая Германия».
Ещё шла артподготовка, когда разведка донесла: противник, оказавшись под огнём артиллерии и авиации, несёт большие потери и начал отвод своих войск на вторую линию обороны.
Конев: «Часа через два после окончания артиллерийской подготовки, когда пехота вместе с танками сопровождения рванулась вперёд, я объехал участок прорыва. Всё кругом было буквально перепахано, особенно на направлении главного удара армий Жадова, Коротеева и Пухова. Всё завалено, засыпано, перевёрнуто. Шутка сказать, здесь на один километр фронта, не считая пушек и миномётов мелких калибров, по противнику били двести пятьдесят–двести восемьдесят, а кое–где и триста орудий. «Моща!» — как говорят солдаты».
Армии генералов Пухова, Коротеева и Жадова в первый же день наступления продвинулись вперёд до двадцати километров и успешно свёртывали фланги, обеспечив к исходу дня коридор шириной до шестидесяти километров. И в образовавшуюся брешь тут же хлынули танковые армии генералов Рыбалко и Лелюшенко.
В этой операции Конев предусмотрел всё. Противник располагал крупными танковыми и моторизованными резервами. Конев понимал, что в создавшихся обстоятельствах они попытаются остановить наступление. Для этого ударят по первому эшелону в момент развития наступления пехотных частей и танков сопровождения. Чтобы этого не произошло, он ввёл в дело танковые армии.
Танки Рыбалко и Лелюшенко появились на флангах и перед позициями моторизованных частей 4‑й танковой армии генерала Грезера в тот момент, когда те только выходили на исходные позиции. Их судьба была уже предрешена.
Примерно так летом 41‑го в приграничных сражениях гибли наши механизированные корпуса и танковые дивизии. Маятник войны качнулся в другую сторону…
Немецкий генерал и историк Второй мировой войны Курт Типпельскирх о прорыве на Висле в январе 45‑го впоследствии написал: «Удар был столь сильным, что опрокинул не только дивизии первого эшелона, но и довольно крупные подвижные резервы, подтянутые по категорическому приказу Гитлера совсем близко к фронту. Последние понесли потери уже от артиллерийской подготовки русских, а в дальнейшем в результате общего отступления их вообще не удалось использовать согласно плану. Глубокие вклинения в немецкий фронт были столь многочисленны, что ликвидировать их или хотя бы ограничить оказалось невозможным. Фронт 4‑й танковой армии был разорван на части, и уже не оставалось никакой возможности сдержать наступление русских войск. Последние немедленно ввели в пробитые бреши свои танковые соединения, которые главными силами начали продвигаться к реке Нида, предприняв в то же время северным крылом охватывающий маневр на Кельце».
Глава тридцатая
СПАСЁННЫЙ КРАКОВ
«Если бы не войска маршала Конева…»
Висло — Одерская операция ураганом неслась в глубину Польши.
Левое крыло 1‑го Украинского фронта — 59‑я и 60‑я армии генералов Коровникова и Курочкина приближались к Кракову.
Краков — древний польский город. Старинные застройки, исторические памятники и памятники архитектуры. Город–шедевр. Одновременно — ключевой пункт немецкой обороны на пути к Берлину. Ключ к Силезскому промышленному району. Армии правого крыла, действовавшие в районе Ченстохова, уже нависали над краковской группировкой противника. Левее соседи из 4‑го Украинского фронта начали охват 17‑й немецкой армии с юга. Однако Краков и прилегающий район немцы сдавать не собирались. Заводы Силезии, без которых трудно продолжать войну, нужны были сражающемуся вермахту, как порох. Тем более, что вторую кузницу оружия — Рур — в это время атаковали союзники.
Краковский крепостной район. Здесь войска 1‑го Украинского фронта натолкнулись на жесточайшее сопротивление. Похоже, здесь немецкие войска готовы были повторить сценарий Сталинграда.
